Змееголов амурский

Channa argus warpachowskii Berg — амурский змееголов

Казахское название: жыланбас балык



Синонимия. Ophiocephalus pekinenss Варпаховскнй Труды б. об-иа естествозн., 1887. Т. 19

Ophiocephalns argus warpachowskii: Берг, Рыбы бас. Амура, 1909; Рыбы прес-ных вод СССР, 1949. Ч. 3. — Никольский, Рыбы бас. Амура, 1956.

Распространение. В бас. Арала амурский змееголов завезен в начале 1960-х гг. вместе с растительноядными рыбами. В естественные водоемы проник из прудхозов. Так, из пруда колхоза им. Ахуибабаева с весенними селевыми водами змееголов попал в Кашкадарью, затем распространился до Чимкурганского водохранилища, где в 1964 г, уже ловились взрослые особи (Абдулаев, 1967; Быков, 1968). В Амударье известен с 1965 г., в промысловых уловах здесь регистрируется с 1968 г. К настоящему времени распространился в низовье этой реки повсеместно, включая озера, водохранилища, оросительные и сбросные каналы, коллектора (Гусева, Жолдасова, 1986). По свидетельству Г. К. Камилова 1973), в Сырдарыо змееголов попал из прудов Аккурганского рыбокомбината, куда был завезен в 1961 г. Этой версии придерживаются и другие авторы (Ерещенко, 1970; Аманов, 1974; Усманова, 1982 и др.).
В Казахстане амурский змееголов акклиматизировался в бас. Сырдарьи от Чардаринского водохранилища до низовых озер, приустьевых участков моря. Первые попадания в орудия лова отмечены в 1964 г. в Караузякских озерах Кзыл-Ординской области (наши данные) и в дельте реки (Быков, 1968б). В 1966 г. обнаружен в Чардаринском водохранилище (Ерещенко, (968). Осенью 1967 г, в опресненном заливе Арала Каратерень было выловлено более 500 экз., из которых 75 % составляли двухлетки.

Тогда же в Жанадарьинских озерах Кзыл-Ординским рыбозаводом было добыто около 1 т змееголова (Быков, 19686) В дальнейшем змееголов широко распространился в озерах низовья Сырдарьи: Караузякских, Аксай-Кувандарьинских, Ка-мышлыбашских и др. (Дукравец, 1972б; Дукравец, Мачулин, 1973, 1974а, б, 1978 и др.). По Чиили-Тиликольскому каналу проник в низовье р. Сарысу, где достоверно известна поимка в 1976 г. одного экземпляра длиной 23 см (устное сообщение В. А. Мельникова).
В середине 1980-х гг., по сообщению Джамбулскон облрыбин-спекции, змееголов появился в бассейнах рек Талас и Чу. Наличие змееголова в водохранилищах Темирбек (р. Талас) и Тасутколь-ском (р. Чу) подтверждено нашими исследованиями в 1990 г. Здесь он представлен уже в промысловых уловах. Пути внедрения змееголова в эти бассейны неизвестны. Возможно, они связаны с прудхозами Киргизии. Кроме того, нельзя сбрасывать со счета вполне вероятное стремление к «акклиматизационной деятельности» работников многочисленных геологических, проектно-изы-скатсльских и прочих экспедиций, когда они сталкиваются со столь экзотичным и очень живучим объектом.
Одно время, ходили слухи о завозе этой рыбы «любителями» даже и Балхаш. Такой факт в принципе мог иметь место, что, очевидно, и нашло свое отражение в утверждении А. Ф. Карлович (1975) о том, что в 1960-х гг. змееголов «проник» (?!) в систему рек Балхаша.. Но подтверждения этому мы не нашли. Если змееголов и вселялся в бассейн, то акклиматизации не произошло.
По-видимому, не прижился этот вид и в низовье Волги, куда в ноябре 1956 г., по данным Е. В. Бурмакина (1963), было выпущено 97 экз. из р. Амур.
Описание. Морфометрическая характеристика амурского змееголова, натурализовавшегося и Казахстане, основана на оригинальных материалах, собранных в 1971 —1974 гг. на озерах в низовье Сырдарьи и в 1990 г. на водохранилищах на реках Талас и Чу.
В целом следует отмстить стабильность счетных и пластических признаков змееголова, мало изменившихся в бас. Арала по сравнению с естественным ареалом и весьма близких в низовьях Сырдарьи и Амударьи. Так, размах колебания счетных признаков в новом ареале увеличился слабо, а их средние значения остались практически прежними. При этом пределы колебания индивидуальных и средних значений на юге нового ареала (Узбекистан) шире за счет нижнего предела, чем на севере, в бас. Сырдарьи, что соответствует известному правилу широтного изменения этих признаков.
Более существенно отличаются у змееголова средние значения числа чешуи в боковой линии в бас. Таласа и лучей в анальном плавнике в бас. Чу, что связано, возможно, с малочисленностью этих выборок.
Пластическими признаками наиболее отличается змееголов Чимкурганского водохранилища, особенно по данным М. Л. Абдулаева (1967), возможно, вследствие предварительного прудового содержания исследованных рыб, о чем свидетельствуют, в частности, необычно большая голова (37 % от длины тела) и наибольшая высота тела (26,6%). Здесь же очень длинный хвостовой стебель (15,5%), что, вероятно, является следствием опечатки или ошибки оператора.
Существенное расхождение материалов А. А. Аманова (1974) по этому же водохранилищу с нашими данными по бас. Сырдарьи (различие достоверно в 14 пластических признаках) в значительной мере, вероятно, связано также и с размерно-возрастной изменчивостью змееголова, так как этот автор при анализе объединил в одну группу разноразмерных рыб длиной (без С) 23,5 77 см, т. е. заведомо неполовозрелых и взрослых особей. Наши данные по неполовозрелому змееголову во многих признаках занимают промежуточное положение между показателями половозрелых рыб из озер низовья Сырдарьи и теми, что опубликованы по Чимкурганскому водохранилищу (Дукравец, Мачулин, 1976). Отмеченные нами различия в пластических признаках между выборками из бассейнов рек Талас и Чу также в основном объясняются размер пo-возрастной изменчивостью, о которой ска -зано далее. Считая, что к настоящему времени в бас. Арала, включая реки Талас и Чу, сформировались популяции амурского змееголова, в целом мало отличающиеся друг от друга, приводим их обобщенный диагноз: D 47 - 54,5 (в среднем по разным выборкам 50,3 - 51,9), А 30—38 (в среднем 33,3—34,5), Р (15) 16—19, чаще 17— 18; брюшные плавники есть, в них 6(7) лучей (в Казахстане); в боковой линии 59—75, в среднем 64,6—70,5 чешуи*; позвонков 50— 60, в среднем 54,3—58,8; жаберных тычинок в бас. Кашкадарьи 6—12 (в среднем 9,3—10,9), в бас. Таласа 9—12(11,2), в бас. Чу 10—15 (12,14).
Как видно, тело змееголова довольно прогошистое, его наибольшая высота укладывается в длине (без С) 4—6, чаще 5 раз, а длина головы — 3—4 раза. Непарные плавники длинные: спинной — около 60.% от длины тела, анальный — около 40 %. В Аксай-Куватдаринских озерах колебалась от 13,6 до 19,6%, а в среднем составила 16,5%. В тех же озерах отмечено снижение в целом коэффициентов вариации признаков в выборке 1974 г. по сравнению с выборкой 1971 г., а средний коэффициент по 23 признакам упал с 7,31 до 5,48. Это свидетельствует о процессе стабилизации признаков на уровне, близком к исходной форме.
Рот конечный, большой, заходит за задний край глаз. Он вооружен щетинковидными и клыковидными зубами, сидящими на (сошнике, небных и межчелюстных костях. Боковая линия от верхнего края жаберной крышки идет сначала в верхней части тела, между грудным и спинным плавниками, затем, примерно под 15-м лучом D, она изгибается вниз и продолжается до хвостового плавника почти посредине тела.
Желудок мешковидный, обычно с двумя пилорическими придатками длиной 5—7 см. Общая длина пищеварительного тракта у рыб из дельты Амударьи, по данным Л. Н. Гусевой и И. М. Жолдасовой (1986), колеблется от 60 до 83 % в среднем 70,7 % от длины тела.
Половой диморфизм у амурского змееголова из озер низовья Сырдарьи выражен слабо и проявляется только в нескольких пластических признаках (исследовано по 40 экз.). Самцы здесь, также как и в р. Амур, крупнее самок (в среднем по разным озерам на 5—12 см), что обычно свойственно рыбам, чьи самцы охраняют потомство. Кроме того, у самцов выше спинной плавник (t=7,4), шире лоб (t=3,3), длиннее рыло, заглазье и верхняя челюсть (соответственно t=4,6; 3,8; 5,5). Относительная длина головы у самцов тоже больше, чем у самок (t=2,9).
Учитывая изложенное, нам кажется слишком категоричным утверждение Л. Н. Гусевой, И. М. Жолдасовой (1986) об отсутствии у змееголова полового диморфизма со ссылкой на наши данные (Дукравец, Мачулин, 1978), Г. В. Никольского (1956) и А. Аманова (1974), тем более, что в двух последних публикациях об этом нет сведений.
Размерно-возрастная изменчивость у змееголова четко проявляется во многих пластических признаках. Идентичные изменения пропорций отмечены как в естественном ареале (Никольский, 1956), так и в бас. Арала по нашим материалам, по данным Р. Г. Усмаиовой (1982) по р. Кашкадарья и Л. Н. Гусевой, И. М. Жолдасовой (1986) по низовью Амударьи. Везде отмечено относительное уменьшение с ростом высоты тела, длины брюшных плавников, головы, рыла, диаметра глаза, ширины лба; в Амуре и Сырдарье уменьшается также длина грудных плавников. Все, кроме нас, отмечают и уменьшение антедорсального расстояния. По всем данным, относительно увеличивается с ростом только длина основания анального плавника, в Амуре и Сырдарье также и длина спинного плавника. Самый стабильный признак — заглазничное расстояние, относительно увеличивающееся лишь у молоди в Кашкадарье.
В ряде других признаков достоверные,размерно-возрастные изменения противоречивы у разных авторов. Это относится, например, к ностдорсальному расстоянию, которое в Казахстане с возрастом увеличивается, а в Узбекистане уменьшается; к хвостовому стеблю, который в низовье Сырдарьи и в Кашкадарье относительно укорачивается, а в Амуре и низовье Амударьи не изменяется; к высоте непарных плавников, уменьшающейся в Амуре и Амударье, остающейся без изменений в бас. Сырдарьи и увеличивающейся в Кашкадарье.
В связи с изложенным вызывает удивление мнение Н. М. Халматова (1972), который утверждает, что у змееголова Арнасайских озер (Узбекистан) с ростом изменяются лишь три признака, в том числе возрастает длина основания спинного плавника и количество лучей в нем. Кстати, последнее — следствие генерационной, а не размерно-возрастной изменчивости.
Окраска у змееголова зарослевая. Спина темная, зелановато-или бронзово-черная. Бока светло-серо-зеленые, покрытые крупными бурыми пятнами неправильной формы. Брюхо светлое, с мелкими темными пятнышками. По бокам головы от глаза до конца жаберной крышки — две темные полосы. Спинной, хвостовой и анальный плавники с неправильными рядами мелких темных пятен.
В естественном ареале амурский змееголов достигает длины 80—85 см и массы 7 кг (Берг, 1949; Соин, 1983). В озерах низовья Сырдарьи в 1971—1974 гг. и в Тасуткольском водохранилище на р. Чу в 1990 г. встречались особи длиной (без С) до 77 см И массой до 5,75 кг. В водоемах дельты Амударьи в 1976—1983 гг. исследованы рыбы длиной тела до 80 см и массой до 6,2 кг (Гусева, Жолдасова, 1986), в Чимкурганском водохранилище (бас. Кашка-дарьи) в 1969—1971 гг. соответственно 79,5 см и 8,0 кг (Аманов, 1974 г.). Близкие к этим максимальные размеры змееголова указывает также В. И. Ерещенко (1970) для Чардаринского водохранилища. Таким образом, в бас. Арала змееголов достигает тех же размеров, что и в естественном ареале. Правда, по опросным сведениям, в бас. Сырдарьи в 1980-е гг. ловились и более крупные особи (до 20 кг).


Биология амурского змееголова из естественного ареала приводится в основном по данным Л. С. Берга (1949), Г. В. Никольского (1956) и С. Г. Соина (1983). По бас. Арала, кроме оригинальных данных, использованы следующие источники, которыми практически исчерпываются имеющиеся сведения: по Чимкурганскому водохранилищу —М. А. Абдулаев (1967), А. А. Аманов (1974), по Цардарннскому водохранилищу — В. И. Ерещенко (1970), по Арнасайским озерам — Н. М. Халматов (1972), по питанию молоди в р. Кашкадарья — Р. Г. Усманова (1982), по низовью (дельта) Амударьи —Л. Н. Гусева, И. М. Жолдасова (1986), по экологии Нереста змееголова и развитию личинок в низовье Сырдарьи — 3. Ермаханов (1986).
Излюбленными местами обитания амурского змееголова в бас. Арала, как и в естественном ареале, являются сильно заросшие, неглубокие, хорошо прогреваемые водоемы с замедленным водообменом. Обычен в водохранилищах, оросительных и сбросных каналах, коллекторах. Может попадать даже на рисовые чеки и хлопковые поля.
На зиму, по-видимому, уходит из мелководных придаточных водоемов в более глубокие. В. И. Ерещенко (1970) со слов работников Госрыбнадзора пишет, что в Арнасайских озерах змееголов зимует в ондатровых норах, а в Чардаринском канале сам роет норы в крутом берегу, куда потом собирается на зиму по 5—10 рыб.

В естественном ареале змееголов периодически поднимается к поверхности воды и с характерным чавканьем заглатывает воздух. Во влажной атмосфере при температуре воздуха 10—15 °С может оставаться живым 3—4 дня. В бас. Арала подобные наблюдения не описаны. Р. Г. Усманова (1982) упоминает рассказы рыбаков-любителей о том, что в бас. Кашкадарьи нередко можно поймать змееголова, лежащего ранним утром на берегу реки на росистой траве.
В нашем эксперименте в низовье Сырдарьи в апреле 1971 г. один змееголов, вынутый утром из вентеря, пролежал весь день в траве под автомашиной при максимальной температуре воздуха 25 °С. Вечером, когда его выпустили в озеро у берега, он около 2 мин приходил в себя, совершая дыхательные движения и вяло передвигаясь, а затем ушел в глубину. В другом эксперименте три змееголова пролежали в багажнике автомашины с утра до вечера при температуре 30 °С без всякого увлажнения, а после отмывки их от пыли в ведре ожили.
По-видимому, может перебираться по суше из одного водоема в другой (Соин, 1983).


Размножение. Половозрелости змееголов достигает в бас. Амура обычно на третьем году жизни (2+ при длине тела около 30 см. То же отмечено и в Чимкурганском водохранилище.
В низовье Сырдарьи, судя по хорошо выраженным нерестовым маркам на чешуе, змееголов впервые нерестится на втором-четвертом году жизни при длине тела не менее 25 см, а чаще на третьем году. Так, из 111 рыб, на чешуе которых были отмечены нерестовые марки, впервые отнерестились (Дукравсц, Мачулин, 19746): в возрасте 1+ при длине (без С) 25—32 см — 22 экз., в возрасте 2+ при длине 27—41 см, чаще 31 — 35 см — 81 экз., в возрасте 3+ при длине 29—46 см —8 экз.
Таков же возраст наступления половозрелостн у змееголова в низовье Амударьи, где единичные особи тоже созревают на втором году жизни (1+).
Соотношение полов в популяциях змееголова в бас. Арала в целом близко 1 : 1. В низовье Сырдарьи в разных выборках количество самок в уловах колеблется от 45 до 55%. В низовье Амударьи только в период нереста самок несколько больше (до 1,5 : 1).
Нерест растянут во времени. В бас. Амура он проходит летом, в июне — июле, в бас. Арала несколько раньше — с середины мая до середины июля, при температуре воды 18—27 °С.
Сведения о характере икрометания амурского змееголова свидетельствуют о его высоких адаптивных возможностях. В естественном ареале он — порционник, выметывает за сезон до 5 порций икры диаметром 1,25—1,6 мм, редко до 2,0 мм. В низовье Сырдарьи весной 1972 г. у самок в гонадах мы обнаружили несколько групп икринок, различающихся размерами и относительным количеством, что позволяет предположить двухпорционный нерест. Сходные сведения получены здесь 3. Ермахаиовым (1986) в 1980 г.. Гистологический анализ двух осенних и пяти весенних проб икры змееголова из низовья Сырдарьи, проведенный Г. Я. Буранбаевой, подтвердил асинхронность роста ооцитов в его гонадах, свойственную преимущественно порционно нерестующим рыбам, но встречающуюся и у единовременно размножающихся (лососевые).
Три группы икринок отмечены в гонадах у змееголова в низовье Амударьи, но выметывается за сезон, по мнению исследователей, только I—II порции. Трехпорционное икрометание указано для змееголова Чимкурганского водохранилища, хотя первая порция икринок диаметром 1,37—1,7 мм составляет более 60% от всей икры (Аманов, 1974). В Арнасайских озерах змееголов нерестится единовременно, несмотря на разноразмерные икринки в гонадах, которые к моменту нереста почти выравниваются.
Таким образом, в новых условиях обитания у змееголова сократилось число икрометаний в году и, вероятно, чаще он нерестится здесь единовременно, чем порционно. Первая порция икры в гонадах составляет до 74,3 %.
Плодовитость змееголова в бас. Сырдарьи и в Чимкурганском водохранилище заметно выше, чем в р. Амур. В низовье Амударьи она сначала тоже была выше, но в 1980-х гг. резко сократилась. Определенно установлено, что в связи с усыханием озерных систем в низовьях Сырдарьи и Амударьи часть самок не нерестится и зрелая икра у них резорбируется (Дукравец и др., 1974: Дукравец, 1978; Гусева, Жолдасова, 1986).
С возрастом и ростом средняя плодовитость змееголова возрастает. Индивидуальная плодовитость в одноразмерных и одновозрастных группах рыб колеблется в значительных пределах. Например, в низовье Амударьи у 3-годовалых самок длиной 54—58 см она различается более чем в 5 раз (20,5—104,6 тыс. икринок).
Икра амурского змееголова пелагическая, желтоватого цвета, поддерживается в плавучем состоянии благодаря крупной жировой капле диаметром более 3/4 диаметра самого яйца без оболочки, что является приспособлением к развитию в стоячей воде, где у дна бывает дефицит кислорода (Соин, 1960). Откладывается в своеобразное гнездо диаметром около 1 м у поверхности воды, образованное раздвинутыми зарослями жестких и мягких водных растений в прибрежье, где глубина не превышает 2,5 м. Икра в гнезде располагается среди листьев и веток разреженно, реже плотным слоем, не приклеиваясь к чему-либо. Она, а затем и черного цвета личинки примерно до месячного возраста охраняются самцом или, по мнению китайских авторов, как сообщает С. Г. Соин (I960), обоими родителями, находящимися под икрой и личинками. По наблюдениям Н. М. Халматова (1972), в Арнасайских озерах для откладки икры иногда используются оставленные гнезда ондатр.
В бас. Амура развитие икры при температуре воды 23—25 °С продолжается около 2 сут, при 25 °С — около 45 ч. Длина зародышей через сутки после вылупления — 5,7 мм, через 2 сут — 7,1 мм. В это время тело их покрывается черным пигментом, видимо, под сильным воздействием света у поверхности воды. Личинки в возрасте 3 сут достигают длины 7,3 мм и уже способны к активному плаванию и питанию (Соин, 1960).
По наблюдениям 3. Ермаханова (1986), на оз. Кайлаката в низовье Сырдарьи, предличннки после вылупления спокойно лежат в гнезде брюхом вверх у поверхности воды, удерживаемые большой жировой каплей, прикасаясь друг к другу или к плавающим листьям и стеблям. На третьи сутки личинки становятся активными, плавая в гнезде плотными стайками. В возрасте 4 сут начинают выходить недалеко из гнезда, оставаясь в поверхностном слое воды. В это время личинки переходят на активное внешнее питание. В недельном возрасте все еще под охраной самца стайки личинок уже выходят в открытую часть водоема, где кормятся. В двух-трехнеделыюм возрасте личинки 3—4 стаек объединяются в одну группу, охраняемую несколькими самцами. В это время у личинок начинает исчезать черная окраска на спине, сохраняющаяся еще на боках и брюхе, и полностью исчезающая примерно к месячному возрасту. С окрашиванием мальков в бурый цвет их стайки распадаются, охрана самцами прекращается и молодь переходит к одиночному образу жизни.
По устному сообщению В. А. Мельникова, в прибрежье старичного озера Сырдарьи у Яны-Кургана 25—28 мая 1972 г. при температуре воды 24 °С наблюдались крупные змееголовы, окруженные множеством своих личинок. За одну проводку сачком диаметром 20 см при этом ловилось до 800 личинок размером около 1 см. Добытые тут же три взрослые особи оказались отнерестившимися самцами абсолютной длиной более 70 см.
В водоемах дельты Амударьи в 1980—1983 гг. гнезда змееголова отмечались в прибрежье среди зарослей тростника, рогоза, рдеста, осоки при глубине 0,5—2,0 м и температуре воды 22—29 "С. Икра в гнездах плавала разреженно в толще воды, как бы прикрытая находящимися на ее поверхности остатками растений. Личинки 10-дневного возраста длиной 12—15 мм не покидали гнезда при производимых рядом маневрах на лодке и шуме. Мальки размером 44—46 мм держались в плёсах среди зарослей стайками численностью до 4—5 тыс. экз. под охраной самцов, половые железы которых находились в стадии выбоя, что было установлено в результате отлова и исследования нескольких экземпляров. При признаках опасности взрослые рыбы быстро уводили молодь в заросли. У поверхности воды молодь периодически заглатывала воздух (Гусева, Жолдасова, 1986).


Рост и возраст. Амурский змееголов — быстрорастущая рыба. Молодь его в естественном ареале в середине июля достигает абс. длины 38—47 мм, а в начале августа— 51—65 мм (Никольский, 1956). Примерно так же растет она и в бас. Арала (числитель — пределы, знаменатель — среднее).

По Казахстану сведений о росте молоди нет. В бас. Арала он в целом почти не изменился по сравнению с естественным ареалом, собенно это относится к змееголову из дельты Амударьи. В бас. Сырдарьи эта рыба растет в первые годы жизни несколько хуже, чем в р. Амур, но после достижения половозрелости быстро ликвидирует отставание. О хорошем росте змееголова в первые годы его натурализации в низовье Сырдарьи свидетельствует и Н. Е. Быков (19686): в августе — сентябре 1967 г. в Жанадарьинских озерах двухлетки имели длину тела 21—30 см и массу 135—420 г.
Обращает на себя внимание тот факт, что в озерах и дельтовых водоемах бассейна змееголов растет явно лучше, чем в водохранилищах, особенно в Чардарииском и Темирбек. Вероятно, угнетающее влияние оказывают их относительно высокая проточность и колебания уровня. Самцы везде растут немного лучше самок, но линейная разница между ними в одновозрастных группах обычно не превышает 2 см. Расчисленные по чешуе приросты текущего года у 3—6-годовалых змееголовов в низовье Сырдарьи составляют 1—3 см в мае и 5,5—12 см в сентябре. В связи с этим несколько странно выглядят эмипирические данные о линейном росте змееголова в дельте Амударьи, так как они меньше расписанных. Видимо, здесь эмпирические материалы получены авторами ранней весной.
Индивидуальные колебания длины и массы тела в одновозрастных группах довольно велики: разница между минимальными и максимальпыми значениями достигает 21—23 см у 3—5-годовалых рыб и превышает 2 кг у 5—6-годовалых. В целом до наступления половозрелости у змееголова происходит быстрый линейный рост, а затем резко увеличиваются приросты массы тела.
Максимальный возраст (8+) в бас. Арала указан В. И. Ерещенко (1970) для змееголова из Чардаринского водохранилища, что совпадает с этим признаком по бас. Амура. Обычно же в уловах представлены рыбы в возрасте до 6+.


Питание и упитанность. Молодь амурского змееголова длиной до 40—47 мм, т. е. примерно до месячного возраста, в естественном ареале питается исключительно беспозвоночными — ракообразными и личинками хирономид; последние составляют до 20 % от массы пищевого комка (Константинов, 1950; Лшпев, 1950).
То же отмечено в бас. Арала. Так, в дельте Амударьи (Гусева, Жолдасова, 198G) ранняя молодь длиной 10—12 мм питается только ракообразными (циклопы — 100% встречаемости и 2,3% от массы пищи, дафнии — 66,7 и 12,5, босмины — 72,3 и 4,8%) и мелкими формами личинок хирономид (60,2 и 80,4%). Молодь длиной 42—49 мм питается в основном личинками стрекоз (72,2 % встречаемости и 36% от массы пищи), поденок (27,8 и 2,7%), водяных жуков (66,7 и 26,7%), нередко циклопами (38,9 и 0,3%) и босминами (11,1 и 0,1%). Однако значение последних в пище невелико из-за их малой массы. У молоди длиной более 40 мм в рационе появляется рыба (27,8 и 31,8%), в основном аральская колюшка длиной 16—18 мм, не более 1 экз. в желудке.
В р. Кашкадарья (Усманова, 1982) молодь змееголова начинает питаться рыбой несколько позже, достигнув длины 52 мм. Размеры жертв составляют 20—43,5 % от длины хищника. Преимущественно это так называемые «сорные» рыбы — аральская щиповка, восточная быстрянка, туркестанский пескарь, реже мальки промысловых рыб (самаркандская храмуля, туркестанский усач) и собственная молодь. Кроме рыб в пищевом комке змееголова длиной 52—159 мм встречаются личинки стрекоз, поденок, хирономид, водяных жуков, веслоногие рачки, зеленые, синезеленые и диатомовые водоросли (все эти компоненты являются основой питания молоди змееголова длиной 50—51 мм), а также коловратки, мизиды и икра рыб.
По-видимому, достигнув длины тела 16—18 см, змееголов начинает питаться почти исключительно рыбой, редко — крупными беспозвоночными и лягушками. Взрослый змееголов — типичный хищник, ведущий малоподвижный образ жизни. Кормится преимущественно утром и вечером, нападая па жертву, подобно щуке, из засады, делая резкое зигзагообразное движение телом вперед. Насытившись, крупные особи, как указывает G. Sterba (1987), часто неподвижно лежат на дне.
Особой избирательности в пище взрослого змееголова не отмечается. В его рационе обычно представлено большинство видов рыб, обитающих в районе нагула. Так, в озерах низовьев Сырдарьи (Дукравец, Мачулин, 1973) в рационе у змееголовов длиной тела .до 70 см насчитывалось 19 компонентов, в том числе 13 видов рыб, лягушки, речные раки, водяные жуки (до 11 экз. в желудке), личинки стрекоз и даже растения. Последние нередко обнаруживались в желудках, попадая туда, вероятно, при захвате добычи. Основу питания змееголова в этих озерах составляла плотва — наиболее многочисленный здесь вид. Часто встречались в его рационе и ценные промысловые рыбы (сазан, лещ, язь), а также окунь. Большинство других видов рыб, в том числе собственная молодь, красноперка, шемая и др. в качестве жертв отмечены единично.
Прожорливость змееголова хорошо характеризуется размерами его жертв, которые свидетельствуют, что он питается здесь не только молодью, но и взрослыми рыбами длиной до 15—19 см (плотва, лещ, сазан, окунь) и даже до 27 см (щука). Размеры жертв обычно составляли 22—33 % от длины хищника. Общий индекс наполнения желудков у змееголова доходил до 8—9%, а в среднем составлял 1,22—3,08 % от массы хищника.
Таким образом, в озерах низовья Сырдарьи спектр питания змееголова стал шире, чем в бас. р. Амур. Индекс наполнения желудков и относительные размеры жертв остались в тех же пределах.
Следует отметить относительное уменьшение числа питающихся змееголовов, вернее, тех, чьи желудки содержали пищу в выборках из озер в сфере деятельности Кзыл-Ординского рыбозавода с 1967 по 1971 г., что, видимо, было связано с ухудшением гидрорежима озер. Так, осенью 1967 г. просмотрены желудки 253 рыб размером 22,5—54 см, чаще 27—30 см. Из них с содержимым было 80 желудков (31,6%). Летом 1968 г. просмотрен 201 желудок рыб длиной 24—60 см, чаще 35—50 см, из которых с пищей был только '21 (10,5 %). В августе —сентябре 1971 г. из просмотренных желудков 143 змееголовов размером 43—70 см пища обнаружена лишь в (7%).
В Арпасайских озерах бас. Сырдарьи змееголов питается главным образом сазаном, карасем, лещом, плотвой, молодью жереха, усача, щуки (Халматов, 1972). В Чимкургапском водохранилище тоже карасем и сазаном, а также быстрянкой, амурским чебачком и другими непромысловыми рыбами (Аманов, 1974).
Неплохо изучено питание половозрелого змееголова в дельте Амударьи (Гусева, Жолдасова, 1986). Там в его рационе в 1980— 1983 гг. обнаружено 14 видов рыб, составляющих 91,2 %. от массы: пищевого кома. В том числе 9 промысловых видов (плотва — 31,6 % встречаемости и 38,2 % от массы пищи, сазан — 10,5 и 18 %, карась—14,8 и 10,9%, судак —4,2 и 7,1%, сом —1,1 и 4,2%, лещ — 3,2 и 2,4%, белый амур — 1,1 и 1,7%, чехонь, змееголов) и 5 непромысловых (25,3 и 7,4%)—востробрюшка — 9,5 и 3,3%, быстрянка — 4,2 и 1,2%, колюшка 5,3 и 1,1%, остролучка — 3,2, и 1,0% и амурский бычок. Кроме рыб в рационе змееголова представлены беспозвоночные (16,8 и 5,3%) — мизиды, жуки-плавунцы размером 4,8—5,2 см, личинки стрекоз; единично—другие позвоночные животные (2,1 и 1,9%) — лягушки, воробьи, а также растения (2,1 и 1,6%). Размеры жертв обычно составляют 19—30% от длины хищника.
Таким образом, в целом в бас. Арала змееголов определенно употребляет в пищу 25 видов рыб, из которых половина — ценные промысловые, а остальные — примерно поровну — малоценные и непромысловые. На долю первых везде приходится около одной трети годового рациона змееголова, на долю остальных — более половины.

Сезонные изменения.характера питания змееголова изучены только в дельте Амударьи. Начинает питаться он при температуре воды не ниже 10 °С. Наиболее интенсивный нагул приходится на апрель (в основном за счет нерестовых скоплений плотвы, которая составляет в это время 80 % от массы всей пищи Змееголова и насчитывает до 11 экз. длиной 9—21 см в одном желудке). Затем интенсивность питания постепенно снижается, но в мае — июле в рационе змееголова наряду с плотвой существенное; Значение приобретают сазан (29,8—43,7 % от массы пищи) длиной 9,5—20 см и судак (до 34,6%) длиной 8—20 см. В основе осеннего питания — малоценные и нспромысловые рыбы (76% от массы пищи), преимущественно карась, плотва, востробрюшка. Ценные промысловые виды (лещ, сазан, судак) составляют в это время 22,5%. В конце октября змееголовы прекращают откорм и зимой в их желудках пища не обнаружена.
В естественном ареале взрослый змееголов питается почти исключительно рыбой и лягушками.
Упитанность змееголова в бас. Арала в целом достаточно высока: индивидуальный коэффициент по Фультону колеблется от 0,7 до 2,2, а средний по разным выборкам—от 1,09 до 1,7, что практически совпадает с этими показателями у другого хищника — судака —в водоемах Казахстана. Правда, по сравнению с последним у змееголова гораздо меньше жира откладывается в полости тела, а больше в мышцах.
Упитанность самок и самцов очень близка во всех водоемах, во все сезоны и во всех возрастных группах, но при этом самки везде и почти всегда в среднем чуть упитаннее: средние коэффициенты у них обычно выше на несколько сотых.

Об изменении упитанности с возрастом данные противоречивы. В Арнасайских озерах и Чимкурганском водохранилище она постепенно снижается, в дельте Амударьи повышается, но не четко, в Чардаринском водохранилище не проявляет определенной направленности.
Сезонные изменения упитанности змееголова тоже не однозначны. В дельте Амударьи она достигает максимума в преднерестовый период, затем резко падает, а к осени постепенно повышается. В озерах низовья Сырдарьи, наоборот, осенью упитанность выше, чем весной. Возможно, это связано с тем, что в годы исследования указанные системы озер обводнялись в основном весной, а к осени, теряя связь с рекой, усыхали и концентрация там кормовых объектов для змееголова возрастала.
В целом лучшая упитанность змееголова в бас. Арала отмечена в. Чардаринском водохранилище в первые годы его наполнения (к 1968 г. она сильно снизилась) и в Чимкурганском. Наименьшие (в среднем) коэффициенты указаны для отдельных озер в низовье Сырдарьи.

Численность и хозяйственное значение. Амурский змееголов обычно немногочислен в естественном ареале. Его уловы в бас. Амура в 1940-е гг. колебались от 0,1 до 114 т, а среднегодовой вылов составил 13,2 т (Никольский, 1956).
В бас. Арала промысловой статистикой змееголов стал учитываться с 1968 г. Однако поскольку добывается он преимущественно как прилов, то и учет его вылова налажен нечетко, страдает погрешностями (во всяком случае — по бас. Сырдарьи и северу Арала). Поэтому в некоторых случаях имеющиеся данные вызывают сомнение, особенно за первые годы вступления в промысел, или просто не стыкуются. Но даже с учетом этого динамика уловов змееголова в бассейне в абсолютном и относительном выражении позволяет судить о его численности и роли в промысле.
Судя по уловам, в амударьинской части бас. Арала змееголов более многочислен, чем в сырдарьинской. Так, за 16 лет (1968— 1983) на юге его было добыто в общей сложности 1817 т, или в среднем по 113,5 т в год, а на севере — около 1120 т, т. е. примерно по 70 т в год. Основная часть змееголова в обоих районах добывается в водоемах низовьев Амударьи и Сырдарьи.
Доля змееголова в общем вылове рыбы (по массе) в казахстанской части его ареала невелика. В целом по Аральскому рыбокомбинату она не превышает 3,4%, но отдельно по озерам низовья Сырдарьи может быть вдвое выше (6,85%). Соответствуют этим цифрам и наши данные (Дукравец, 1978) по численности змееголова в экспериментальных уловах на озерах низовья Сырдарьи: Ак-сай-Кувапдарьинские (1970—1971 гг.) —0,9%, Кара-Узякские (1971—1972 гг.) —5,1 %, Акчатауские (1972—1973 гг.) —0,05 %, [ Камышлыбашские (1973 г.) —0,7 %.
Доля змееголова в уловах (по массе) в дельте Амударьи более существенна и достигает 24,3%, возможно, в последние годы и того больше. Следует отметить большое совпадение по времени колебания уловов змееголова на севере и юге бас. Арала. Максимальные уловы отмечены на севере в 1971 —1974 и в 1980—1983гг., а на юге — в 1974 и в 1982—1983 гг., минимальные — на севере в 1975—1979 гг., на юге — в 1975—1977 гг. Возможно, это связано с динамикой гидрологического режима бассейна и соответствующими изменениями в составе и состоянии ихтиофауны или с чередованием в численности поколении.
В последние годы появился змееголов в промысловых уловах и в бассейнах рек Талас и Чу. В 1989 г. второстепенными заготовителями сдано на Джамбулскнй рыбзавод более 10 т змееголова из водохранилищ на Таласе. В неводных уловах на Тасуткольском водохранилище (р. Чу) он представлен пока единичными экземплярами.
Ловят змееголова ставными сетями, береговыми неводами, вентерями, крючковой снастью типа перемета с рыбной наживкой. В объячеивающие орудия лова эта рыба «идет» плохо. От неводов успевает уходить в стороны или перепрыгивает через подбору. Относительно более добычливы вентеря и переметы. Хорошо ловится на удочку или на спиннинг с искусственными приманками.



У населения змееголов пользуется спросом в связи с хорошими вкусовыми качествами и малой костлявостью. Вкусны из него хе, из фарша котлеты, пельмени, пироги. Реализуется в свежем, мороженном, соленом виде, в Узбекистане используется также для приготовления консервов.
Роль и значение амурского змееголова в ихтиоценозах не однозначны. С одной стороны, неприхотливость и быстрый рост позволяют использовать его в качестве эффективного биомелиоратора и утилизатора неиспользуемой рыбной продукции, в том числе и в водоемах с нестабильным гидрорежимом. С другой — потребление взрослым змееголовом в значительной мере ценных промысловых рыб может отразиться на их запасах при неконтролируемом росте численности этого хищника. Последнее пока, видимо, не грозит казахстанским водоемам, но уже вызывает опасения в дельте Амударьи.
Акклиматизация змееголова в других бассейнах республики вряд ли целесообразна. Однако возможно использование его для прудового выращивания в пределах существующего ареала.

Форум Рыболовов и Охотников Казахстана